Думать, что счастье состоит скорее в лихорадочном человеколюбии, чем в простом истинном чувстве, значило бы ожидать утоления жажды скорее из необъятного моря, чем из скромного чистого ручейка.
Счастье и несчастье
Высшее счастье в жизни – это уверенность в том, что вас любят; любят ради вас самих, вернее сказать – любят вопреки вам.
Принести счастье в жертву долгу – это подвиг.
Двери этой обители: выход и вход.
Что нас ждет, кроме гибели, страха, невзгод?
Счастье? Счастлив живущий хотя бы мгновенье?
Кто совсем не родился – счастливее тот.
Смертным надо помнить о последнем нашем дне,
И назвать счастливым можно без сомненья лишь того,
Кто достиг предела жизни, в ней несчастий не познав.
Хочешь быть счастливым – будь им.
Люди, осыпанные дарами счастья, походят на корабли, чересчур нагруженные, которые больше, чем другие, подвергаются опасности потонуть.
Страдание прокисло в нытье.
Порой судьба человека бывает такой тяжкой, что назвать ее можно камнедробилкой.
Если бы строили дом счастья, самую большую комнату пришлось бы отвести под зал ожидания.
Быть дураком, эгоистом и обладать хорошим здоровьем – вот три условия, необходимые для того, чтобы быть счастливым. Но если первого из них не хватает, то остальные бесполезны.
Склонность к радости и надежде – истинное счастье, склонность опасениям и меланхолии – настоящее несчастье.
То, что составляет счастье человека, должно вместе с тем быть источником его страданий. Передо мной словно поднялся занавес, и зрелище бесконечной жизни превратилось для меня в бездну вечно отверстой могилы. Можешь ли ты сказать: Это есть, - когда все проходит, когда все проносится с быстротой урагана, почти никогда не исчерпав все силы своего бытия, смывается потоком и гибнет, увы, разбившись о скалы.
Нет мгновения, которое не пожирало бы тебя и твоих близких, нет мгновения, когда бы ты не был сам, пусть и против воли - разрушителем! Безобиднейшая прогулка стоит жизни тысячи жалких червяков; один шаг сокрушает постройки, кропотливо возведенные муравьями, и топчет в прах целый мир.
О нет, не великие, исключительно всемирные бедствия трогают меня, не потопы, смывающие наши деревни, не землетрясения, пожирающие наши города; я не могу примириться с сокрушительной силой, скрытой во всей природе, и ничего не создавшей такого, что не истребляло бы своего соседа или самого себя, и я мечусь в страхе. Вокруг меня животворящие силы неба и земли. А я не вижу ничего, кроме всепожирающего и всеперемалывающего чудовища! И все же все идеалы не помешают мне быть правдивым, добрым и злым, как природа.
Без страдания жизнь наша едва ли могла бы продлиться более мгновения, потому что мы бы не могли отличить вредных влияний и остерегаться их.
Радость, вспыхнувшая в нас от прикосновения чужого счастья — самое большое, самое счастливое счастье, которое только бывает на земле.
Страдания – наша тяжелая плата за все, что есть ценного в этой жизни, - за силу, за мудрость, за любовь.
Радость, жизни гость случайный,
Промелькнет – и замер след,
Горе – налицо иль тайно,
А всегда наш домосед.
Он хозяин в доме нашем,
Мы его ученики,
На него орем и пашем
В два ярма и в две руки.
Философия легко торжествует над страданиями прошедшими и будущими. Но настоящие страдания торжествуют над ней.
На свете гораздо больше счастья, нежели это видится затуманенными печалью глазами, если только считать верно и не забывать тех приятных минут, которыми бывает богат каждый день человеческой жизни, как бы тяжела она ни была.
Жить нельзя, когда не выпил счастье,
Оно одно хрусталит нашу душу,
В нас прозревают воздух, Бог и птица,
Когда мы за плечами чуем крылья.
Незаслуженное страдание обескураживает, заслуженное – пришибает.
А я иду — за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в некогда,
Как поезда с откоса.
Страдание – истинное богатство таких несовершенных людей. Как мы, оно возвеличило нас и сделало достойными занять место рядом с совершенными.
Да, беда одна не ходит;
Сторожат друг друга беды;
Чуть одна из них нагрянет, -
Вслед за ней спешат другие
И, как птицы, вьются, вьются
Черной стаей над добычей,
Так что белый свет померкнет
От отчаянья и скорби.
Вид несчастья производит на большую часть людней действие головы Медузы: при взгляде на нее сердца их превращаются в камень.
Счастливчиком называют того, кому удалось выковырять все изюминки из сладкого пудинга жизни.
Живем как в пропасть, все – впустую.
Что знаем мы о небесах?
Наше внешнее, кажущееся счастье создает нам больше всего врагов.
Счастье забегает на минутке к тем и только к тем, кто научился без него обходиться. И только к ним.
Будь милосердна, жизнь,
Мой виночерпий злой!
Мне лжи, бездушия и подлости отстой
Довольно подливать!
Поистине из кубка готов я выплеснуть
Напиток горький твой.
Кто побывал в несчастье, тем по опыту,
Друзья, известно, что когда накатятся
Несчастья валом, все уже пугает нас,
А если жизнь спокойна, то надеемся,
Что так, с попутным ветром, будем вечно жить.
Беду одну сожнешь - глядишь: другая спеет.
Жаловаться на неприятную вещь – это удваивать зло; смеяться над ней – это уничтожать его.
Миг – это единица измерения счастья.
Есть моменты, когда все удается; не ужасайтесь – это пройдет.
Кто в несчастье еще неопытен,
Тому ярмо больнее на шею давит,
И счастливей он будет мертвый, чем живой:
Обузой нам станет жизнь, когда красы в ней нет.
Счастье подобно статуи Изиды, покрова которой никогда не поднимал ни один смертный.
Угрюмый нрав – это порок. Разве то, что портит жизнь себе и своим ближним, не заслуживает такого названия? Мало того, что мы не в силах сделать друг друга счастливыми; неужто мы должны еще отнимать друг у друга ту радость, которая изредка выпадает на долю каждого? Притом же чаще всего дурное настроение происходит от внутренней досады на собственное несовершенство, от недовольства самим собой, неизбежно связанного с завистью, которую, в свою очередь, разжигает нелепое тщеславие. Видеть счастливых людей, обязанных счастьем не нам, - вот что несносно.
Для того, чтобы сочувствовать чужому страданию, достаточно быть человеком, но для того, чтобы сочувствовать чужой радости, нужно быть ангелом.
Никого из смертных не дерзай
Счастливым звать, покуда не увидишь,
Как, день свершив последний, он уйдет.
Страдание! Какое великое, но неоцененное явление! Ему мы обязаны всем, что в нас есть доброго, все, что придает ценность в жизни; ему мы обязаны милосердием, мужеством, обязаны всеми добродетелями.
Неужели в самом деле можно быть несчастным? О, что такое горе и беда, если проходишь мимо дерева и видишь его? Как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его? Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его! А сколько вещей на каждом шагу таких прекрасных, которые даже самый потерявшийся человек находит прекрасными? Посмотрите на ребенка, посмотрите на божию зарю, посмотрите на травку, как она растет, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и вас любят...
Среди всех один лишь человек счастлив быть не может: нас вечно что-нибудь снедает, мучит, гложет.
Счастье не в том, чтобы делать всегда то, что хочешь, а в том, чтобы всегда желать того, что делаешь.
Тот, кому даны радости богов, - познает и муки дьявола.
Когда мы не можем избежать того, что случилось, нужно поскорее этому плохому дать возможность уйти в прошлое.
У всякой беды много подружек, они так стаями и ходят и отступают от человека не прежде, чем сживут его со свету.
Бед на свете множество, и у любого горя свой особый лик.
Радость, пребывающая одно мгновение, выкованная из печали, длится вовек.
Несчастье походит на труса: оно преследует любого, кого видят трепещущим, и, бегут, когда смело идут им навстречу.
Между счастьем и несчастьем лежит пропасть. В ней-то мы и живем.
Несомненно несчастен этот мир, созданный, рождающийся, стареющий, умирающий, исчезающий и вновь появляющийся. Но нам неизвестен способ выхода из этого мира, который есть лишь скопление громадных страданий.
Обманщица-судьба завлекает своего любимца мелкими удачами, покуда он не разгорячится, не вскочит, не пойдет ва-банк. И тут, в эту-то решительную минуту она и покинет его.
Только счастливые будут в раю. Несчастный прокляты как в этой, так и в той жизни.
Человеческое горе бывает лицемерно по-разному. Иногда, оплакивая потерю близкого, мы в действительности оплакиваем самих себя: мы оплакиваем наши утраченные наслаждения, богатство, влияние, мы горюем о добром отношении к нам. Таким образом мы проливаем слезы над участью живых, а относим их за счет мертвых. Есть еще один неглубокий источник слез, которые легко льются и легко высыхают: люди плачут, чтобы прослыть чувствительными, плачут, чтобы вызвать сострадание, плачут, чтобы быть оплаканными и, наконец, плачут, потому что не плакать стыдно.
Ф. Ларошфуко
Когда несчастного жестокий рок гнетет.
Слеза всегда смывает что-то и утешение несет.
Страдание – есть смертного удел.
Даже среди горестей
Душе дарите радость каждодневную,
Ведь после смерти счастья и в богатстве нет.
Разделенная радость – двойная радость, разделенное горе – половина горя.
Жжет... Как будто бы душу сдернули
С кожей! Паром в дыру ушла
Пресловутая ересь вздорная.
Именуемая душа.
Говорят, что несчастье – хорошая школа; может быть. Но счастье есть лучший университет.
Богиня Счастья постелила посредственному художнику пурпурное ложе без единой складочки. Эта божественная хромоножка не спешит снизойти к людям гениальным и шествует к ним еще медленнее, чем Справедливость и Богатство, ибо волею Юпитера она лишена повязки на глазах. Балаганная шумиха шарлатанов легко вводит ее в заблуждение, привлекая взор мишурным блеском и погремушками, и она расточает свои милости, созерцая и оплачивая шутовские представления, тогда как ей подобало бы искать людей достойных в темных мансардах, где они ютятся.
Пересчитывая все, что нам нужно для счастья, мы нередко забываем себя.
Те, перед кем ковер страданий постлало горе, – вот кто мы;
Те, кто скрывает в сердце пламень и скорбь во взоре, – вот кто мы;
Те, кто игрою сил враждебных впряжен в ярем судьбы жестокой,
Кто носится по воле рока в бурлящем море, - вот кто мы.
Оттого что раковина заболевает, она дает жизнь жемчужине. Благодари Небо за страдания, облагораживающие тебя.
Мир – это бочка утыканная изнутри перочинными ножами.
Лишь познавшего страданье осеняет вдохновенье.
Так любить жизнь, что уж как припасть к этому кубку, так и не оторваться от него, пока его весь не осилишь! Есть ли в мире такое отчаяние, чтобы победило эту исступленную и неприличную, подлую жажду жизни? Кажется, нет такого.
Найти счастье в себе трудно, а где-нибудь еще – невозможно.
Счастье – как здоровье, когда его не замечаешь, значит оно есть.
Мы смертные с бессмертным духом рождены только для страданий и радостей, и можно сказать, что лучшие получают радость через страдание.
Не отказывай сразу, пусть разочарование входит по капле.
Припомнив радость – радость не продолжишь,
А вспомнив горе – воскресишь его.
У недоброй силы крылья легкие.
Горе, беды и несчастья –
Человеческий удел.
Наша жизнь есть море плача.
Страдание - есть смертного удел.
Рождение – страдание, старость – страдание, смерть – страдание, связь без любви – страдание, разлука с любимым – страдание, неудовлетворенное желание – страдание. Коротко сказать – всякая усиленная привязанность ко всему земному – страдание.
Есть ли в отчаянье прок?
Проснувшись, он уже чувствовал себя усталым, точно день, предстоящий ему, был уже прожит. Нет, не прожит – отбыт, сброшен с ног, как забрызганные грязью калоши. Эти калоши будут жать всю жизнь: каждое утро – один и тот же мутный, неотличимый от вечера рассвет. Но он – его тело – боясь опоздать, торопилось и тормошило безучастный мозг.
Если бы строили дом счастья, самую большую комнату в нем пришлось бы отвести под зал ожидания.
Существуют своеобразные натуры, которых продолжительные физические страдания лишают всяких признаков интереса и доброты к ближним, словно, посаженные судьбой на черный хлеб несчастий, они считают только справедливым подвергать обидам и унижениям всякого, кто к ним приблизился, давая и ему вкусить от этой своей горечи.
Натерпелись мы несчастий под копытами судьбы.
Страдание – это побуждение к деятельности.
Следует оплакивать людей, когда они родятся, а не тогда, когда они умирают.
Счастливые люди неисправимы: судьба не наказывает их за грехи, и поэтому они считают себя безгрешными.
Ф. Ларошфуко
Никого нельзя назвать счастливым прежде, чем он умрет.
Неприятности – это то, о чем интересно поговорить.
Э. Хабборд
Прельщаясь возникшей химерой,
Мы пламенем жара горим,
И вновь ослепляемся верой,
Что ведаем то, что творим!
И в жизни смерч
Как в поле ураган, шумит не вечно;
Конец приходит счастью и несчастью…
Жизнь движет нас бессменно вверх и вниз,
А смелый тот, кто не утратит веры
Средь самых страшных бедствий; только трус
Теряет бодрость, выхода не видя…
Счастье за деньги не купишь. Обычно это слышишь от тех, кто не имеет ни того, ни другого.
Беда стряслась, и лик ее омыт водою глаз.
Мы напрасно стыдимся наших слез, они как дождь смывают пыль с души.
О трепет радости! Я окрылен, ликую!
И если радость жизни
Кто потерял - тот для меня не жив:
Его живым я назову с трудом.
Копи себе богатства, если хочешь,
Живи, как царь, но если счастья нет -
То не отдам я даже тени дыма
За это все, со счастием сравнив.
Лишь в ту минуту, когда человек падает, во весь рост выпрямляется его собственное Я.
Если хотите, человек должен быть глубоко несчастным, ибо тогда он будет счастлив, если же он постоянно счастлив, то он тотчас же сделается глубоко несчастлив.
Он был счастлив и чувствовал себя словно бы на небе, ему казалось, что звезды запутались к него в волосах.
Не знает тот, кто счастье ловит,
Какой сюрприз судьба готовит.
Если бы человек хотел бы быть только счастливым, то это было бы легко, но всякий хочет быть счастливее других, а это почти всегда очень трудно, ибо мы обыкновенно считаем других счастливее, чем они есть на самом деле.
В тяжкие исторические эпохи несчастья так обычны, что по отношению к ним устанавливается своего рода всеобщее сострадание, куда каждый вносит и откуда черпает свою долю.
Все обстоятельства сговариваются помочь счастливчику. Толкуют о милостях Фортуны! Даже деньги бессильны перед таким дьявольским счастьем.
Душевные страдания толкают большее людей на самоубийство, чем физические. Это доказывает, что здоровье духа гораздо важнее, чем здоровье тела.
Изгнанники - эти озлобленные несчастные люди перессорились и возненавидели друг друга, как сваленные в кучу на гнилую больничную солому раненые, которые каждым движением причиняют друг другу, сначала нечаянно, а потом и нарочно, нестерпимую боль. Изгнание - страшная, гнусная, проказе подобная болезнь: сила за силой, разрушаясь, отпадает от души, как член за членом – от тела прокаженного; бедностью, несчастьем, унижением пахнет от изгнанников, как тленом проказы; и так же, как здоровые бегут от прокаженных – счастливые, имеющие родину, бегут от несчастных изгнанников. Родина для человека, как тело для души. Сколько бы тяжелобольной не ненавидел, не проклинал тела своего, как терзающего орудия пытки, избавиться от него, пока жив, он не может. Главная мука изгнания – вечная мука ада – это извращенная любовь-ненависть изгнанника к родине, проклятых детей – к проклявшей их матери.
Того, кто сам стремится к яме, бог уж подтолкнет.
Счастливое обыкновенно носит отраву в себе самом или же отравляется чем-нибудь извне.
Счастье – это ничто, если о нем не знают другие; и очень немногое, если ему не завидуют.
Человек – существо самое жалкое, имеющее несколько часов отдыха, несколько минут удовольствия и длинный ряд дней страданий в своей жизни.
Самое большое счастье оказывается бывает между двумя ужасами.
Беды ревнивы и дружны — и не идут в одиночку, а бродят толпами.
Удача изменила ему, и он изменил себе.
Счастье есть идеал не разума, а воображения.
Счастливы те, которые не родились; они не могут ничего претерпеть от настоящего, ничего не ожидают в будущем.
К несчастному человеку другого несчастного человека влечет сходство положений. Радость счастливца была бы оскорбительной, а двое несчастных – как два слабых деревца, которые опираясь друг на друга, противостоят буре.
Полным неудачником я был,
Сдобрен только горечью мой мед;
Даже если деньги кинут с неба,
Мне монета шишку набьет.
Счастье продает нетерпеливым людям всякое множество таких вещей, которые даром отдает терпеливым.
Если родник счастья, к которому жаждет прильнуть человек, кажется ему кристально прозрачным, то судьба никогда не преминет пустить в него каплю мути. Но пусть человек не сердится на нее. Ибо как раз эта капля нужна для того, чтобы он благоговейно, без жадности вкушал блага земного бытия.
Было бы куда полезней употребить все силы нашего разума на то, чтобы достойно сносить несчастья, уже случившиеся, нежели на то, чтобы предугадывать несчастья, которые еще только могут случиться.
Дети Адама - члены одного тела. Когда страдают одни члены, все другие тоже страдают. Если ты равнодушен к страданиям других, ты не заслуживаешь звания человека.
Два ангела сидят у меня на плечах: ангел смеха и ангел слез! И вечное пререкание – моя жизнь!
Несчастье, это когда тебя посадили на хлеб скорби и на воду сердечного сокрушения.
Счастливым быть одно страданье учит -
Мы любим тех, кто нас сильнее мучит.
Жизнь влачится в юдоли слез.
Счастье никому не кажется таким слепым, как тем, кому оно ни разу не улыбалось.
Игра идет между счастьем и несчастьем. Ставка в ней – человек.
Есть одна врожденная ошибка – это убеждение, что мы рождены для счастья.
У счастливого недруги мрут,
У несчастного друг умирает.
Кто в несчастье
Еще неопытен, тому ярмо
Больнее шею давит, и счастливый
Он будет мертвый, чем живой: обузой
Нам станет жизнь, когда красы в ней нет.
Счастье хрупко по своей природе, а страдание бесконечно.
Удача смертных – это дар богов.
Несчастные эгоистичны, злы, несправедливы, жестоки и менее, чем глупцы, способны понимать друг друга. Не соединяет, а разъединяет людей несчастье, и даже там, где, казалось бы, люди должны быть связаны однородностью горя, проделывается гораздо больше несправедливостей и жестокостей, чем в среде сравнительно довольной.
Поверьте: коль указан выход
Беда любая может благом стать.
Кто входит в дом счастья через дверь удовольствий, тот обычно выходит через дверь страдания.
Счастье можно удержать, только передавая его дальше.
Люди говорят и плачут в великом горе, а в величайшем – молчат без слез. Не плачет окаменелое сердце. Слезы, до глаз не доходя, сохнут на сердце, как на раскаленном камне.
Кто считает годы, когда счастлив? Живет он и не знает, что живет; страдание является первым рубежом, где мы со слезами оглядываемся назад и со страхом смотрим вперед.
Страдание — наивысшее из чувств, доступных человеку, - является одновременно предметом и признаком поистине великого Искусства. Если Вселенная и вправду создана из страдания, то создана она руками любви, потому что для человеческой Души, ради которой создана Вселенная, нет иного пути к полному совершенству. Наслаждения — прекрасному телу, но боль — прекрасной душе.
На одного человека, искренне сочувствующего вам в несчастье, найдется тысяча приходящих в ярость при виде вашего успеха.
Счастье – что листок:
Едва лишь схватишь в руку,
Как ветер вырвет вон.