Создатель огромнейшего музыкального мира Джузеппе Верди. (1813 — 1901 г.г.)


</p> <p>Создатель огромнейшего музыкального мира Джузеппе Верди. (1813 — 1901 г.г.)</p> <p>

Для того, чтобы подарить миру великого человека, Природа, по видимому, совершает какие-то неведомые людям сложнейшие манипуляции. Благодаря им вдруг в ничем не приметной семье появляется гений. Столь знаменательные события встречаются крайне редко — один на миллион, а, скорей всего, и того реже, но случаются. Подобное произошло в неприметном уголке Италии.

«Несколько домов вокруг церкви, невдалеке трактир с привилегией на торговлю спиртным. Обычная довольно невзрачная деревня, затерявшаяся среди полей. И над ней небо с низко нависшими косматыми тучами. Осень всегда печальна, а здесь, в округе Бусетто, печальнее, чем где-либо, — какая-то беспросветная, серо-сонная, беспробудная. Окрасится ненадолго красным и золотым, а затем снова все серое, дымчатое.

После лихорадочного сбора винограда в сельских делах наступает затишье. Крестьяне рано расходятся по домам. В такую пору лучше всего сидеть в просторной кухне, чинить инвентарь, радуясь теплу очага, и перебрасываться время от времени парой слов. А на дворе все холоднее, и туман такой, что кажется, его можно резать ножом. Кругом тихо-тихо, лишь иногда слышится лай собак, скрип телеги, или голоса женщин, зовущих детей, которые вечно где-то пропадают.

Этот несчастный 1813 год плохо кончился для Италии. После русской компании Наполеона многие крестьяне остались в России, в этой бесконечно далекой стране. Скрестив руки на груди, лежат они мертвые в снегах или где-нибудь в степи со времени ужасного отступления великой армии, когда император поспешил обратно в бурлящий Париж. И дома их уже не дождутся ни родные, ни гибкие виноградные лозы. Год этот выдался неурожайным, и деньги потеряли всякую цену. Чтобы купить булку хлеба, надо работать полдня.

В небольшом трактире — он же магазин, табачная лавка, винный погреб, — трудится Карло Верди. Он же и хозяин этого трактира — худой, молчаливый. Его жена тихая, грустная, знавшая в своей жизни лишь труды и заботы. Оба редко разговаривают с посетителями, и до того, что творится на свете, им вроде бы и нет никакого дела. Они знают: кто бы ни хозяйничал в стране, на их долю все равно придется только одно — работа и работа.

Октябрь в этот год был не в меру дождливым. Воскресным днем, девятого, около восьми часов вечера, когда на дворе уже совсем стемнело, за тонкой стенкой магазинчика родился Джузеппе Фортунино Франческо Верди. Отец младенца узнав, что все прошло благополучно, и его первенец, появившийся на свет после восьми лет супружества, здоров, спустился вниз опрокинуть с немногими посетителями стаканчик молодого вина. Что родился мальчик — он доволен. Раньше начнет работать и, когда вырастет, возьмет в свои руки трактир, как это сделал в свое время он сам, унаследовав заведение от отца.

Малыш Пеппино растет довольно замкнутым, странным, немногословным. Улыбается редко и не дружит со сверстниками. Он — худой, высокий, немного сутулится, часто болеет. Несмотря на это без всякого возражения выполняет порученную ему работу: подметает пол, вытирает пыль, колет дрова, кормит кур. Часто исчезает куда-то, не откликается, когда зовет мать. Уходит он далеко в поле. Случается, стоит и смотрит как завороженный на медленно текущую мутную воду в канале. Когда возвращается домой, отец встречает его бранью. Он ее проглатывает, не отвечая. Странный мальчик, совсем не такой, как другие дети. Кто знает, что у него там в голове?

Церковь в двух шагах от трактира. Маленький Пеппино помогает пастору служить мессу. Ему нравится это занятие прежде всего потому, что здесь можно слушать органную музыку. Не зная нот, по памяти он может подобрать любую, услышанную им мелодию. И когда мальчуган занят этим, снег ли на дворе или нестерпимая жара, ничего не видит, теряет чувство времени. Малыш еще с трудом достает до клавиатуры и едва дотягивается до педалей, но играет и играет долгими часами.

Однажды музыка так захватила его, что он не заметил, как настоятель уже в третий раз просит подать ему чашу с разбавленным вином. В конце концов у священника лопается терпение, и он возвращает мальчика к действительности таким пинком, что тот кубарем катится со ступенек алтаря. Пеппино встает с пылающими от гнева глазами. «Да проклянет тебя господь!» — бросает он в глаза обидчику. И покидает церковь. Так уж устроен этот ребенок. Добр, пока встречает добро. Но беда, если его заденут. Этого он не потерпит. Очень самолюбив и остро переживает несправедливость.

Родители конечно же заметили стремление их сына к музыке. Отец трезво рассудил: если дать ему возможность учиться, это тоже окажется неплохим помещением капитала. Пеппино смог бы стать органистом в какой-нибудь церкви или преподавать музыку. На большее отец будущего гения и не рассчитывал.

Благодаря столь трезвому рассуждению, окончив начальную школу, десятилетний ребенок не отправляется хлопотать по хозяйственным делам, а продолжает учебу в музыкальной школе соседнего городка Бусетто. Почти целиком все его время заполнено учебой — грамматика, история, математика проходят практически побоку, главное — лавина звуков. Джузеппе потихоньку начинает писать свои первые произведения — наброски концертов, военные марши для духового оркестра, и сочиняет даже симфонию, которая исполняется на пасху.

Ему приходится частично оплачивать свое обучение. Каждое воскресенье и каждый праздничный день он пешком проходит шесть километров до своего селения и там играет на органе во время мессы. Но при этом знает точно: никаких сутан. Он будет музыкантом и только музыкантом.

Школа закончена. Надо не колеблясь ехать в Милан и там совершенствоваться. Наступает 1832 год. Администрация императорско-королевской консерватории, принимая во внимание тяжкое материальное положение Джузеппе Верди — «молодого человека, чрезвычайно благоразумного и неизменно усердного», выделяет ему триста лир в год в течение четырех лет, дабы он мог закончить обучение.

Вот это счастье так счастье. Теперь Милан уже не запретная, волшебная мечта. Она становится реальностью. Чудо! Вокруг цветет весна, дивная долина вспыхивает всеми своими красками — голубое небо, зеленые поля и деревья, красная земля и закаты.

Но Джузеппе надо еще выдержать экзамен. Он волнуется, не без тревоги отмечает, что вышел из допустимого для этих занятий возраста, будучи уже восемнадцати лет от роду. На беду испытаний этих он не преодолел. Экзаменаторы нахмурились, скривили носы. Нет, это был не провал. Это был удар палкой прямо по голове. И последствия такого удара рискуют стать драматическими.

За свои немногие прожитые годы Джузеппе испытал очень мало удачных минут. Невероятной силой воли он создал себя сам: учился как мог, жертвуя всем, не давая себе ни минуты отдыха, забывая про то, что молодость его проходит столь озабоченной. Кроме того, он поставил в трудное положение родителей и чувствует себя виноватым перед ними. Милан, казавшийся ему Меккой, становится недоступен. На юношу обрушивается грубая и злая действительность. Никакой консерватории. Разве это жизнь?..

До конца своих дней угрюмый крестьянский сын не забудет этого провала. Он и слышать не захочет больше о профессорах, дипломах, аттестатах, экзаменах. Его рана никогда не заживет окончательно. В результате от всей этой истории у Верди останется только преувеличенная заносчивость самоучки.

Своими бедами Джузеппе будет делиться с юной своей ученицей Маргаритой, в доме отца которой он практически дневал и ночевал.

Чтобы продолжать свое музыкальное образование, юноша начинает заниматься с достаточно известным по тем временам композитором. Иногда бывает в театре «Ла Скала». Мечтает о жизни в огнях рампы, но успех представляется ему далекой, прямо-таки призрачной химерой. И все же он не отступает. У него нет другой дороги. Но ему уже двадцать лет. В его возрасте Россини был знаменит, Моцарт прославлен на весь мир. Есть от чего пасть духом. После всех треволнений и поражений Джузеппе делается еще более замкнутым и угрюмым, не завязывает дружеских отношений ни с кем из сверстников, не бродит по городу, не разглядывает витрины, площади, памятники великого города.

Вскоре он уезжает обратно в Бусетто. В это время вяло текущая любовь к Маргарите завершается скромной свадьбой. Двадцатитрехлетний Джузеппе стал мужем. А затем отцом. У него рождаются дочка и сын. Малютка вскоре уходит в мир иной. Бедная мать едва не сходит с ума. В это же время Джузеппе рискует вновь испытать судьбу, начать писать оперу. Ему надо бежать, ему нужно почувствовать простор, который вдохновил бы его к действию. Надо возвращаться в Милан. Тесть, человек мягкий и очень добрый, одалживает молодой чете деньги, и они уезжают, хотя у Верди нет ни контракта, ни надежды на заработки. Но и нет иного пути.

Трудно просить, проталкиваться вперед, когда ты еще ничто. Но делать нечего. Надо идти вперед. Ему необходим дебют, он должен заявить о себе во что бы то ни стало. Средств ожидать успеха долгое время просто нет. Проклятая нищета, проклятая жизнь с ее лишениями, повседневными заботами и невозможностью целиком посвятить себя тому, что ему нравится больше всего, для чего он рожден. Ему двадцать шесть лет, но молодости и беззаботности — этой неповторимой и счастливой поры Верди испытать не удалось. Едва лишь он начинает думать об этом, как сразу же ему становится ясно, что он никогда не был молод. С некоторыми людьми, с теми, у кого нет денег и нет успеха, такое случается. А жаль.

Тут грянуло очередное несчастье: умирает второй малыш. Это похоже на проклятие глупой и злой судьбы. Маргарита в полном отчаянии. Она раздавлена, убита неумолимым приговором. В течение одного года потерять двоих детей. Тенью бродит бедняжка по комнатам, ничего не ест, только и делает, что плачет. С женой, целиком ушедшей в свое горе, Джузеппе общается мало. Несчастье не сблизило их, а разъединило. Одинокой уходит Маргарита через полгода в мир иной.

Рядом с ней до последней минуты только ее любящий нежный отец. Джузеппе совершенно отрешен. В его душе бездна одиночества, заглушенный вопль. Он словно в глухой броне. Ему надо следить за подготовкой первой оперы «Оберто», которую он написал по совершенно несносному либретто, от которого отказались все остальные композиторы. На сцене «Ла Скала» она имела некоторый успех. Но музыкальный мир не спешит принять его. Поживем — увидим. Верди работает. Он не может себе позволить предаваться горю, он должен держаться. Ведь если подвести итог прожитой двадцатишестилетней жизни, то кроме унижений, лишений и несчастий, он ничего не видел и абсолютно ничего не достиг.

Чтобы идти вперед, ему нужны силы, много сил, и в известной мере определенная доля эгоизма. И нужно знать себе цену, пусть даже преувеличенную, нужно быть уверенным, хотя и смутно, что ему есть что сказать, поведать миру и что его жизнь, настоящая жизнь, в сущности, там, на сцене, в музыке и в героях опер. Так пусть будет то, чему суждено быть, пусть придут еще более мучительные горести, все равно надо продолжать идти вперед. Действительность всегда тяжела и зла.

Импресарио предлагает композитору контракт на два года с обязательством сочинить три оперы. Эти условия обрекают его на убийственный труд — писать по опере каждые восемь месяцев, не зная заранее ни сюжета, ни автора либретто, ни состава исполнителей. Принять или отвергнуть? Верди, мечтающий о богатстве, размышляет недолго. Он принимает предложение. Подписывает контракт. Знает, что его ждет изнурительная работа, настолько изнурительная, что может даже вызвать отвращение и желание отказаться от ее. Но берется за дело.

И как обычно у него болят горло и желудок. Эти болезни будут мучить Джузеппе каждый раз, вплоть до преклонных лет, когда он решит приниматься за новую оперу. Он терпит. Он понимает многое — знает, что не будучи в силах выбирать, не сможет позволить себе ждать вдохновения, вынужден будет сочинять по заказу и во многом ущемлять свое достоинство, которое всегда должно быть у художника. Он все знает, но соглашается. Соглашается с неистовством, рвется из нищеты, стиснув зубы, готов любой ценой достичь цели, заявить о себе, поделиться музыкальной фантазией, которая сотрясает его.

Вторая опера проваливается под презрительные выкрики, свист, гиканье, насмешки, издевательский хохот. И в самом деле она неудачная, написанная без увлечения, порывистости, силы. Все в ней манерно, местами проглядывает грубость и вульгарность. Случается, что вроде бы начинает проклевываться намек на истинное чувство, но музыка тогда сразу же приобретает мрачную окраску.

Отчаявшийся Верди решает навсегда покинуть Милан. Лучше всего уехать в деревню и трудиться на земле — на земле, которая никого не обманет. Но такое бегство остается фантазией. Где-то в глубине души Джузеппе не может смириться с поражением, и в то же время не делает ничего, чтобы взять реванш. Кое-как он коротает длинные вечера. Бросается ничком на кровать, продолжает вздыхать о спокойной жизни, о каком-нибудь месте, где возможно бы было обрести хоть тень надежды, которая оживила бы его, а не болтаться в этом сумрачном городе, где у него нет никаких привязанностей, никаких друзей, радующихся его приходу, где с каждым днем чувствуешь себя все более и более одиноким.

Сейчас у него одна цель — выжить. Верди совершенно убит, чудовищно устал, он мрачен и испытывает какое-то странное недомогание, бесконечную печаль, беспросветное горе. Его будущее туманно. Ему кажется, что на свете ничего нет — ни его самого, ни окружающего мира, ни музыки. Он даже не выходит, чтобы поесть что-нибудь. Обходится галетой, вымоченной в воде. Но, быть может, все-таки музыка? Однако ни одна нота теперь не рождается в его голове, нет ни проблеска какой-нибудь идеи, ни один сюжет не вдохновляет его. Это жизнь без фантазий, без всплесков, без мыслей. Ему нет еще и тридцати, а он уже чувствует себя стариком, человеком, оплакивающим утраченные возможности.

Снова уехать в Буссето? Нет. Он не желает унижаться в бесполезном ожидании неизвестно чего. Лучше уж остаться тут, в Милане. Лучше жить в этом большом городе, где, если хочешь, можешь побыть один и не обязан никому давать никаких объяснений.

Однако не надо забывать, что Верди крестьянский сын, а крестьянин всегда умеет держаться, не падать духом, даже если небесный град беспощадно уничтожил его урожай. Он живет будущим. Так и Джузеппе, даже когда его перспективы были совсем туманными, он все-таки по-крестьянски верил в лучшее будущее — не поддавался иллюзиям, но все же сильно надеялся. Потому что знал, чего он стоит, был убежден, что ему есть что сказать и знал, что он скажет это свое слово. Но теперь, судьба, похоже, сильнее его. А жить надо. Есть надо. Он пытается заработать жалкие крохи уроками музыки. Но как же неохотно делает это!

Однажды во время одинокой прогулки к нему бросился импресарио Мерелли. Он радостный, говорливый, бесцеремонно взял под руку. Джузеппе пытается уйти от него, но не тут-то было. Мерелли приводит его к себе и вручает либретто оперы. Позже Верди вспоминал об этом: «Я вернулся домой и со злостью швырнул рукопись на стол. Падая, тетрадь раскрылась. Я невольно взглянул на лежащую передо мной открытую страницу и прочитал: „Лети же, мысль, на крыльях золотых…“» Я прочел стихи дальше, и они глубоко взволновали меня, но, все еще твердый в своем намерении не писать больше музыки, сделал над собой усилие, закрыл тетрадь и лег спать. Только где там… «Набукко» сверлил мне мозг, сон не приходил. Я поднялся и прочел все либретто, не один, не два и не три раза, а много-много раз, так что к утру, можно сказать, знал это сочинение наизусть. День — строфа, день — другая — так постепенно опера и была написана».

Жгучее желание заставило снова зазвучать душу музыканта. В этой опере рассказана история закабаленного народа, здесь были представлены новые герои и ситуации. Они тревожат, и композитор работает с пылом, с горячностью, которые молниеносно перечеркивают страдания, тревогу, апатию. Работает с уверенностью, что на этот раз не ошибется, что это его последняя возможность вырваться вперед. Он должен иметь успех, большой успех. Сейчас Верди упрям, как настоящий крестьянин, который знает, что поле даст хороший урожай, если его добросовестно вспахать и обработать. Эта опера создается человеком, идущим от земли, сдержанным и сосредоточенным. Верди трудится как одержимый. Он сам делает оркестровку, местами резко, грубо, но порывисто и увлеченно. А потом шлифует, пересматривает, поправляет. Музыка рождается легко, свободно, почти без видимого постороннему глазу усилия, льется широкой, напевной мелодией.

Наступает сезон Рождества. В столь ожидаемой афише карнавального действа значится и «Набукко». Этому предшествовали всевозможные недоразумения, споры и ссоры, согласования. На репетициях Верди ругается, проклинает и буквально из кожи вон лезет, желая, чтобы все было сделано как надо.

И вот представление. Герои оперы раскрывают в звуках свою душу. Порывы музыки полны контрастов света и тени. Здесь есть все: и мелодичное дыхание, вдохновленное фантазией, и разнообразие оркестровых красок. Последние ноты грандиозного финала заглушаются рукоплесканиями безудержно, безумно восторженной публики. Но Джузеппе Верди избегает восторга толпы, не братается с нею, не умиляется. Да, он не любит публику, даже когда она ему рукоплещет. Критика внезапно присоединяется к восторгу зрителей. Она становится лучшей подругой победившего композитора, забывая при этом, с какой легкостью ранее иронизировала над ним. Легко завоевать и светское общество, когда пользуешься успехом. Тебя ищут, тебя приглашают в салоны, на званые ужины и праздники для знати. Колесо фортуны вертится вовсю. Имя Верди становится привычным во многих миланских дворцах, даже в тех, куда допускаются лишь самые избранные.

Как бы мало он ни был расположен к светской жизни, каким бы ни казался медведем, сладость успеха все-таки хочется вкусить и ему. Поскольку Джузеппе немногословен, замкнут, не знает светских условностей и с упрямой настойчивостью скрывает свою личную жизнь, всем особенно интересно узнать о нем побольше. И вот любопытные стараются вовсю, но не узнают ничего. Верди хитер — настоящая лиса. Тут есть свой расчет. Он прекрасно знает, что эти салоны, эти дамы и их кавалеры создают общественное мнение и готовят почву для открытия нового сезона — очередного испытания в его жизни. Иметь на своей стороне светское общество, приносящее деньги в кассы театров, — это уже очень много. Он не любит это общество, но пользуется им с безошибочным инстинктом, вот почему продолжает эту светскую жизнь, пишет неуклюжие послания с грамматическими ошибками, обивает ноги в светских салонах.

Здесь он знакомится с Россини, который уже утомился от работы и славы. Дальше подмороженной вежливости их отношения не заходят. Знаменитый композитор сказал об опере начинающего: «Это композитор в каске». Шутка, разумеется, быстро распространилась, дошла до ушей Верди, который запомнил ее навсегда. Ведь у него не было чувства юмора. И никогда не будет.

В это время Джузеппе встречает певицу Джозеппину Стреппони. Между ними нечто большее, чем галантная дружба, мимолетная симпатия. Их связывают ощущения доверия, покоя, надежности, им хорошо вдвоем, потому что они без слов понимают друг друга. Это не умопомрачительная страсть. Напротив, что-то очень тихое, умиротворяющее.

Ей двадцать девять лет. У нее красивые плечи, привлекательная внешность, чистый овал лица, внимательный взгляд больших нежных глаз, затуманенных грустью. Она, несомненно, умная и мягкая женщина, с большим чувством юмора, прекрасно образованная, много читает, всегда в курсе всех событий, происходящих в театральных кругах. Жизнь не слишком ласково обошлась с ней, ранила не раз. Она знает, что несмотря на молодость, как певица уже идет к закату. У нее двое детей, которых не признал отец, известный тенор. Она прячет свою печаль за легкой улыбкой, всегда старается смягчить все проблемы.

Одержимость Верди и его простота покоряют ее. Да еще и его гений. Она уже тогда видит в нем гения. А его Джозеппина привлекает больше других женщин — у нее такой открытый характер и безыскусственная манера держать себя. Но он пока еще не решается на какие-либо действия.

Импресарио теперь уже не сомневаются, что нашел курицу, которая будет ему нести золотые яйца. Композитор в свою очередь на предложение написать новую оперу никогда не отвечает отказом. И всегда держит слово. Торопится, спешит наверстать упущенное. Понимает, что в течение нескольких лет ему суждено писать оперы только по заказу, хотя теперь он и самый популярный автор, а его произведения будут ставиться в самых лучших театрах не только Италии, но и Европы.

И Верди почти ежедневно работает с восьми утра до полуночи. Надо работать, даже когда нет никакого желания, когда устал, и фантазия вот вот иссякнет. И тогда, кроме тех случаев, конечно, когда его выручает гениальность, вместо краткости появляется торопливость, простоту заменяет ремесленничество. В таких случаях писать становится так трудно, что просто мучение, почти пытка. А кроме сочинительства водоворот деловых встреч, постановок, премьер и возобновлений спектаклей. Ему тяжко, очень тяжко. Горло и желудок буквально стенают от боли. Однако кошмар, страх, что он не уложится в сроки, обусловленные контрактом, не дают расслабиться.

Со временем, обсуждая очередной контракт, он делается много решительнее: ставит свои условия, деньги требует вперед. И никаких сомнений эстетического порядка. Верди работает без передышки, без пауз, одна опера за другой. Так начинаются годы, которые он сам впоследствии назовет «годами каторги».

Но теперь наконец-то он богат. Может думать о покупке земли. Зачем ему она? Верди крестьянин, а крестьяне никогда не бывают ни в чем уверенны, им нужны прочные гарантии. Он откладывает в сторону арии, партитуры, либретто, забывает об импресарио и певцах. Композитор отправляется смотреть сыроварни, поля, хлева. Заплатив, и не мало, за свое происхождение, испытав муки долгих напрасных ожиданий и лишений, он абсолютно уверен теперь, что с нищетой покончит раз и навсегда, приобретя землю. У него четкое представление о том, что ему нужно, — он изучает самые современные способы обработки земли, учится разбираться в кормах, выясняет, как лучше проводить орошение. В это он верит, а не в публику, которая сегодня может восхвалять тебя, завтра же забудет на век. Успех приходит и уходит. Земля — нет.

Ему тридцать один год, и он рассуждает и поступает как вполне солидный человек. Если мы взглянем на него сейчас, то увидим не неуклюжего деревенского парня с грубыми чертами лица, а человека с благородной внешностью, в которой практически невозможно было бы найти крестьянские корни.

Но вот проходят годы. Оперы написаны, они прошли с большим успехом по театрам Италии и Европы. Теперь можно начать писать музыку, к которой лежит душа, в которой можно выразить всего себя: свои желания, мечты, устремления, обиды, мщения, страдания, страхи, эгоизм, силу, отчаяние, плач, одиночество. Противоречивый и кипящий, словно магма, мир, еще не имеющий ясных очертаний, бурлит в нем — и в этом и есть смысл и мучение жизни Джузеппе Верди.

Он в постоянном движении. Уже не только итальянские города мелькают за окнами его почтовой кареты. Европейские столицы принимают Верди как знаменитого композитора. А он рвется в Париж, и не только потому, что это пульсирующий центр европейской культуры. Там живет Стреппони. Ему нужны ее спокойствие, ее уравновешенность, ее умение снять все проблемы. Она так же, как и он, не любит закулисный мир и предпочитает одиночество. Верди решает, что подругой его жизни станет Джозеппина, но о браке разговора не заводит. Она счастлива. Ее не смущает ни отсутствие брачного свидетельства, ни сложный, безусловно неуживчивый, полный противоречий, взъерошенный, упрямый характер ее возлюбленного. Она знает, какими огромными возможностями обладает гений этого человека. И знает также, каких глупостей и низостей можно ожидать от этого эгоиста.

Надо признать, что после потери жены и детей, слово «семья» внушает Джузеппе страх. Ему не хочется думать о том, что он в третий раз может стать отцом. Не этого ищет и не этого ждет он от Джозеппины. Он снисходительно позволяет ей обожать себя, как некое сверхсущество. Одновременно понимает, что стать таким ему поможет эта бесконечно преданная женщина — его добрый гений. А всевозможные пересуды и сплетни их не беспокоят, они их не касаются.

Они живут вместе. Написав несколько страниц, он зовет ее, садится за фортепьяно и играет ей только что сочиненное им произведение. Она высказывает свои замечания. Он прислушивается к ее советам, потому что знает: у его подруги тонкий слух и врожденное чутье. Они не тратят на обсуждение лишних слов, говорят только по существу.

Чтобы как следует закрепиться в жизни, Верди приобретает имение в Буссето. Это большая красивая вилла, не слишком элегантная, но вполне респектабельная, такая какая подобает сельскому богатею. Заботу о своих владениях Джузеппе поручает отцу, предварительно дав ему всевозможнейшие указания. Наконец Верди чувствует себя вполне свободным человеком. Подругу он выбрал, имение купил». (Д. Тароцци)

«Когда, ставший знаменитым композитор входил в кофейню, ресторан или винный погребок, все мужчины без различия возраста, социальной принадлежности или рода занятий молча вставали и не садились, пока маэстро занимал свое место. Ведь это входил сам Король Мелодии, а под ее светлым, чистым и высоким ликом никто не смеет заноситься. Верди давал высокую радость певучей итальянской душе, и люди были признательны ему за свое наслаждение, восторг, умиление, слезы. Композитор принимал как должное оказываемый ему почет: не корчил смущения — итальянцы при всех своих недостатках, истинных и мнимых, завидно естественны; не опускал смиренно темных, влажных, ласковых, до самой смерти блестящих глаз, не кланялся и не рассыпал улыбок, только лишь приметно наклонял великолепную седеющую голову и спокойно усаживался за столик». (Ю. Нагибин)

“Да, с виду он кажется теперь пожилым человеком. Серебряные нити на висках, вокруг глаз морщины, лицо всегда мрачное, сосредоточенное, настроение угрюмое, он уверен, что к нему прилепились почти все болезни, которые есть на свете. Но ему только тридцать шесть лет. Теперь он хочет неизмеримо большего: хочет, чтобы искусство удовлетворяло его непомерным требованиям, доставляло ему радость, которую он не умеет брать от жизни. Ему нужны сюжеты, которые потрясли бы его. И вот он весь захвачен историей придворного шута, потерявшего дочь. Он пишет оперу «Риголетто» по произведению Виктора Гюго «Король забавляется». Он уже не может писать оперы кое-как, лишь бы поскорее написать, не в силах перекладывать на музыку какой-то винегрет из приевшихся ситуаций и лишенных глубокой психологии подлинных человеческих характеров. Он уже видит художественный идеал, которому во что бы то ни стало хочет дать жизнь. И дает. За ним следует очередной оглушительный успех.

И опустошение. Тогда его совсем не радует общество Джозеппины, и он признается: «Судьба по странной случайности постоянно лишает меня всего, что мне нравится. Мне так и не удается стать счастливым». А женщина, которая рядом, умевшая прежде улыбаться и легко разрешать любые проблемы, теперь все чаще грустит. Они живут в усадьбе в полной тишине, среди бесконечных полей и редких деревьев с черными скелетами ветвей. Зимой здесь все укрыто снегом, и молочный туман искажает пейзаж. Невесело проводить ей тоскливые дни с этим человеком, либо замкнутым в упрямое молчание, либо ворчащим на всех и вся — на слуг, на крестьян, которые плохо работают или воруют, на жизнь, что день ото дня все дорожает и дорожает.

Они перебираются в Париж. И что же? Верди не доволен: «У меня душа уже исстрадалась в этом приятнейшем Париже. На улице мерзнешь — холод такой, что можно отправиться на тот свет. А дома разводишь адский огонь, обжигаешь глаза, и ни работать, ни читать невозможно».

Что так? Жить бы да радоваться. Можно не работать. Верди регулярно перечисляют авансы за идущие во всех театрах Европы оперы, кроме того он крупный рантье. Чего тужить? Да не может он не сочинять. Свою духовную и творческую жизнь, свои страсти, свою способность любить, он почти целиком тратит и сжигает в музыке.

И вот у Верди новое либретто, он испещряет его множеством поправок. Потом появляется новые оперы: «Дон Карлос», «Жанна д Арк», «Разбойники», «Макбет», «Корсар», «Трубадур» «Травиатта». Здесь сливаются музыка и слово, и кажется, будто одно рождает другое.

После своего сорокалетия Верди решает вступает с Джозеппиной в брак, дабы в случае его смерти его собственность перешла к ней, а не к его родственникам. Супруги снова в своей усадьбе. Джузеппе встает в пять утра, выпивает большую чашку черного кофе и идет на конюшню — проверить, все ли в порядке, везде ли чисто, потом прогуливается по саду и отправляется в поля — посмотреть, как идет работа. Он ходит в грубых, тяжелых сапогах, иногда берет с собой палку, чтобы опираться на нее. С крестьянами почти не разговаривает, в основном отдает только приказы и распоряжения. В восемь часов возвращается на виллу, съедает легкий завтрак и садится за фортепьяно.

В жизнь пятидесятилетнего Верди совершенно неожиданно и властно вошла Тереза Штольц — оперная певица из Богемии. Она намного моложе его и неудержимо влечет к себе. Он очарован ее сильной личностью. Она, похоже, нисколько не боится ни вспышек гнева, ни перепадов настроения маэстро. И Верди, уже чувствовавший себя в какой-то мере старым, привыкший к однообразию отношений с женой, теперь имеет возможность возродиться, пережить новое чувство с молодой женщиной. И он целиком отдается этому чувству, не противостоит ему, следит за карьерой певицы, назначает на ведущие партии в своих операх и даже дает деньги и ведет ее дела.

Верди понимает, что привлекает к себе всеобщее внимание. Знает, что злые языки не перестают сплетничать. Знает, что Джозеппина страдает безгранично. Оплакивает в душе то счастливое время, когда Верди не любил других женщин и принадлежал только ей, хотя и был нетерпимым Медведем, пусть… А теперь он не впускает ее к себе в душу. Она, охраняя свою гордость, одевает маску безразличия и в обществе никогда не снимает ее, играет свою тяжелую партию с большим достоинством. У нее нет ни малейшего желания мстить, она совершенно не испытывает к мужу враждебности. Хватается, как за соломинку, за воспоминания, и живет дальше подле него.

Джозеппина угасает. А Тереза, исполненная жизненной энергии, так необходима ему. И наверное, из-за этого запоздалого возвращения молодости, из-за этой осени, которую он принимает за весну, ему нужен сюжет, чтобы писать музыку. В нем сейчас много этой музыки. Думая о новой опере, он прежде всего заботится о женской роли в ней. Эту роль должна исполнить только красавица Тереза Штольц. И Верди пишет «Аиду», в которой она затмевает даже дирижирующего оперой композитора.

Для спектакля он советует сделать оркестр, который прежде сидел на сцене, невидимым и объясняет: «Это идея не моя, она принадлежит Вагнеру, и она превосходна. Кажется немыслимым, что мы до сего дня допускаем, чтобы несчастные фраки и белые галстуки оркестрантов смешивались с костюмами древних египтян».

Верди не хочется даже после очередного триумфа оставаться в Милане. Он знает, что Италия начинает сходить с ума по Вагнеру. И вот снова после премьеры он уезжает в свою усадьбу. Природа — его мерило, древнее мерило, которое передано ему предыдущими поколениями. Природа служит ему. И действительно, когда он чувствует, что нарастают в нем беспросветное унынье и глухая тоска, уходит бродить по полям или катит в кабриолете по белым от пыли или черным от грязи дорогам.

Перелистываются, отрываются странички календаря, летят годы. Появляются новые оперы. Джузеппе Верди даже однажды избрали депутатом в первый национальный парламент страны, хотя к политике он был достаточно равнодушен.

Маэстро восьмой десяток, а он все пишет и пишет. Сегодня создает оперу по произведению Шекспира и портит себе кровь Отелло, Дездемоной, Яго и прочей распрекрасной компанией. Но не зря портит. Снова звучит живой и трепетный пульс музыки, словно в механизм оперы вставлена новая пружина. Чувствуется сила, пылкая ритмическая напряженность.

Идет время. Вот ушло время Терезы Штольц. Ее сменила Аделина Патти. Верди стар и теряет одного друга за другим. Они раньше его отошли в мир иной.

Бедная старушка Джозеппина живет в тиши возле него, готовая ко всему, лишь бы он был доволен. Прежде она вышивала, вязала, а теперь все болеет и болеет. Но ничего не говорит о своих страданиях, не хочет быть в тягость и держится так же бодро, как в первые дни их знакомства. Теперь он замечает, как она полезна ему, какого драгоценного и незаменимого спутника нашел он в ней, и скоро потеряет. Он испуган. Как никогда раньше подбадривает жену, ухаживает за ней, не отходит ни на шаг. Она растрогана, видя, что ее Медведь, хоть и старый совсем, из кожи вон лезет, чтобы достать ей то, что ей хочется, и так ласков с нею. На дворе холодно, пасмурно, моросит дождь. Джозеппина умирает. Она не дотянула трех лет до наступления нового века. За маэстро остается ухаживать их приемная дочь, которую они взяли тридцать лет тому назад.

Верди занимается деловыми вопросами. Он осуществляет один проект, о котором думал уже давно. В его деревне не было больницы, и он строит ее на свои средства, приобретает все необходимое оборудование. Больницу хотят назвать его именем, но он решительно возражает. И не хочет даже, чтобы устраивали церемонию открытия, поэтому все происходит очень просто. Затем он организует для бедных музыкантов Дом покоя. У него множество и других благотворительных дел.

Когда Верди узнает, что образована специальная комиссия, которая намеревается провести торжественный юбилей композитора, то противится этому. «Среди множества ненужных и бесполезных вещей, происходящих на свете, юбилей — вещь самая ненужная, и я, хоть и сделал в жизни столько бесполезного, ненавижу бесполезное в любой форме», — говорит он. Ему хотят пожаловать титул маркиза. Он отвечает на это: «Обращаюсь к вам как художник с просьбой сделать все возможное, чтобы воспрепятствовать этому. Моя признательность будет особенно велика, если этого не произойдет». Министр отвечает: «Король музыки во всем мире не может быть лишь маркизом Буссето в Италии».

Верди заулыбался. Да разве когда-нибудь прежде этот человек улыбался? Теперь он может позволить себе это — теперь, когда он совсем одряхлел, силы постепенно покидают его, и руки дрожат от усталости, теперь он может улыбаться миру, жалея людей, самого себя, с улыбкой смотреть на несчастную ложь, которая называется жизнью. Только эта улыбка и остается ему. Источник бурной фантазии, душевные порывы, отчаянный поиск света в буре чувств уже покинули его. Впрочем, так оно и должно быть — пора собираться в путь.

Он перешагнул за порог Х1Х века. В день смерти перед домом, где почил Великий Старец многочисленные повозки проезжают по расстеленной на дороге соломе, дабы городской шум не побеспокоил его, уже одетого в черный погребальный костюм». (Д. Тароцци)

Он сделал на земле свое великое дело, а вы идите в оперу, друзья, идите в оперу. Там узнаете о Джузеппе Верди гораздо больше.

Используемая литература:

Собрание сочинений Г. Флобера.

А. Труайя «Флобер» Москва Изд-во «ЭКСМО» 2005 г.

Ги де Мопассан «Собрание сочинений в 5 томах» Москва Изд-во «Наука» 1993 г.

А. Труайя «Ги де Мопассан» Москва Изд-во «ЭКСМО» 2005 год.

Ш. Бодлер «Цветы зла» Санкт-Петербург Ихд-во «Терция Кристалл» 1999 год.

Ш. Бодлер «Проза поэта» Москва Изд-во «Вагриус» 2001 год.

А. Труайя «Шарль Бодлер» Изд-во «ЭКСМО» 2005 год.

П. Верлен «Исповедь».Вступительная статья М. Яснова. Санкт-Петербург Изд-во «Азбука-классика» 2006 год.

П. Верлен «Романсы без слов» Санкт-Петербург Изд-во «Терция Кристалл» 1999 г.

Г. Шенгели «Поль Верлен»

А. Рембо «Парижская оргия» Москва Изд-во «ЭКСМО» 2006 г.

А. Рембо «Стихотворения» Москва Изд-во «Текст» 2005 г.

А. Рембо «Стихи» Кишинев Изд-во «Аксиль» 1998 г.

Ж.М.&nbsp;Карре Жизнь и приключения Жана-Артюра Рембо» Санкт-Петербург Изд-во «Петербург — ХХ1 век» 1994 год.

А. Перрюшо «Жизнь Гогена» Москва Изд-во «Радуга» 1989 г.

А. Перрюшо Жизнь Ренуара» Москва Изд-во «радуга» 1986 г.

И. Стоун. «Ван Гог». Ленинград Изд-во «Искусство» 1973 год.

А. Перрюшо «Жизнь Ван Гога» Москва Изд-во «Радуга» 1987 год.

Е. Кюри «Мария Кюри» Москва Изд-во «Атомиздат» 1967 год.

П. де Крюи «Охотники за микробами». Москва Главная редакция изданий для зарубежных стран. Изд-во «Наука».1957 год.

М. Андронникова «Сколько лет кино?» Москва Изд-во «Искусство» 1968 год.

Ж. Садуль «Всеобщая история кино» Москва Изд-во «Искусство» 1958 г.

Д. Тароцци «Верди» Москва Изд-во «Молодая гвардия» 1984 г.

Г. Флобер. «Собрание сочинений в 3 томах» Москва Изд-во «Художественная литература» 1984 г.

С. Цвейг «Воспоминания об Эмиле Верхарне» Москва Изд-во «Правда» 1963 год.

Э. Верхарн «Избранное» Москва Изд-во Художественная литература». 1973 год.

Ричард Бах «Мост через вечность»

Жоржи Амаду «История любви полосатого кота и синьорины ласточки»

Оноре де Бальзак «Герцогиня де Ланже»

Томас Манн «Обмененные головы».