Религия в собственном смысле остается переживанием внутренним и даже личным; ведь только она одна может, когда нужно, успокоить нашу совесть. Подстегнуть – если она притупилась, застыла в бездеятельной лености, успокоить – если беспокойная горечь ее угрызений грозит отравить нам жизнь.