Любовь - творчество неодаренных натур. Лишь здесь они могут подняться до Бога.
Счастливая любовь
Нелюбовь – это почти убийство.
Любовь – это клетка с прутьями, сделанными из счастья.
У него с ней не роман. У него с ней сказка.
Любовь настолько приятная приправа, что даже самое пресное и тошнотворное варево от нее становится вкусным. Но мало кому выпадает и этот удел, для большинства людей пережитые ими чувствования служат жестокой школой, где, испытав лишь жалкую усладу, они расстаются с лучшими своими упованиями и навсегда говорят прости тому, что мнилось им высшим блаженством.
Истинная любовь упивается таким счастьем, которое господь бог приберегает только для святых.
В любви лишь – спасенье души, заточенной в темнице,
Где ей суждено так жестоко томиться.
Любовь же – это нечто вроде непорочного зачатия; как она возникает – неизвестно. Ни потоки пролитой крови, ни слова не могут возбудить этого чувства, которое зарождается непроизвольно, неизъяснимо. Люди, требующие, чтобы на их любовь отвечали такою же любовью, кажется бессовестными ростовщиками. Законная жена обязана рожать детей, блюсти свое доброе имя, но вовсе не обязана любить мужа. Любовь есть сознание счастья, которое ты даешь и которым сам наслаждаешься.
Шипы – не стражи ли царицы Розы?
Страданья ради истинной любви
Блаженством, о, влюбленный, назови.
Первая любовь - та же революция: однообразно-правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя, и что бы там впереди ее ни ждало - смерть или новая жизнь - всему она шлет свой восторженный привет.
Как говорят, Насреддин все время проводил за чтением книг. Однажды жена сказала ему:
- В эту ночь я не сомкну глаз до утра, буду молить Аллаха, чтобы он превратил меня в книгу.
- Почему? – спросил Насреддин.
- По правде говоря, - ответила жена, - я завидую этим книгам и хочу стать тоже книгой, чтобы ты не отрывал от меня глаз.
- Когда ты будешь молиться, - пошутил Насреддин, - попроси Аллаха, чтобы он превратил тебя в календарь.
- Почему? – спросила жена.
- А потому, - объяснил Насреддин, - что календарь годится только на один год, а потом его заменяют новым.
Любовь – это факел, летящий в бездну, и только это мгновение озаряющий ее.
Любить – это жить как живут ангелы в раю.
Любовь не терпит труда и нужды. Она предпочитает погибнуть, лишь бы не прозябать. Богатство обладает прекрасными преимуществами, и самое завидное из них то, что позволяет развиваться чувству во всей его глубине, оплодотворяет его тысячью осуществленных причуд, наделяет блеском, который его усиливает, изысканностью, которая очищает, утонченностью, которая придает ему еще большую привлекательность.
И наконец ты слово произнес
Не таккак те... что на одно колено, -
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радугу невольных слез.
И вкруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг один преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить.
Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, что такое нежность? Чего в ней больше – радости или печали? И не кажется ли вас, что зерна улыбок, рассыпанные в нежности, неминуемо вызревают слезами? Испытывая нежность, мы радуемся тому же, о чем тоскуем… Нежность… это боль снаружи и радость изнутри.
Влюбленность – лунатизм сердца.
Некоторые влюбляются с первого взгляда, так как не уверены, влюбятся ли со второго.
Власть над вселенной лишь попрошайка у любви.
Нестоящая любовь не та, что выдерживает годы разлуки, а та, что выдерживает долгие годы близости.
О любовь, существо и чувство непреодолимое! Бог природы, твоя горечь сладостна, твоя горечь жестока.
Соитие людей для того дано, чтобы ощущали в себе не только бога, но еще и животное, чтоб соединили в себе несоединимые начала, не отдавая преимущества ни мужскому, ни женскому, боясь однобокости, стремясь к двуединому, совершенному.
Если бы ученые мира поместили все объятия и поцелуи влюбленных в возгонную колбу, им не удалось бы выделить в осадок ни единой капли греха – ибо эти объятия и поцелуи были настолько естественны и невинны, что лучшего нельзя и желать.
Любовь – это удивительный фальшивомонетчик, постоянно превращающий не только медяки в золото, но и золото в медяки.
Любовь прекрасна. Она одна знает, что все напрасно, и она одна не отчаивается.
Все говорят: любовь - самое высокое, самое неземное чувство. Чужое Я внедрилось в твое: ты расширен - и ты нарушен; ты только теперь зажил и твое Я умерщвлено. И. Тургенев
Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют -
И жизнь могущая дает
И пышный цвет и сладкий плод.
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мертвой след:
Так бури осени холодной
В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.
Познав женщину, мужчина понял, что бог и есть эта плоть в движении, эти обнаженные тела, для которых нет больше ни бедности, ни богатства, это мощный ток жизни, который срывает саму смерть и струится словно ангельская кровь.
Томимый страстью не уснет на мягком ложе, удовлетворенный – сладко уснет и на шипах.
Необходимо сказать о чувственном влечении, о проклятии первородного греха и о небесной Прометеевой искре, которая, воспламеняя любовь, тем самым обнаруживает истинное духовное единство разных полов, к чему, собственно, и сводится неизбежный дуализм природы. Пусть эта Прометеева искра возжигает вслед за тем и факел Гименея, как добрую домашнюю свечу, при ярком свете которой хорошо читать, писать, шить, вязать чулок; пусть тут и веселое потомство при случае пачкает себе мордочки вишневым сиропом - все это у нас на земле в порядке вещей. Кроме того, такая небесная любовь имеет свою высокую поэзию, но важнее всего то, что эта любовь не есть какая-нибудь пустая фантазия, а она действительно существует, как то могут засвидетельствовать многие испытавшие ее, принесла ли она им счастье или несчастье.
Тень пролетевшего ангела вижу во взоре твоем.
Жизнь устроена так дьявольски искусно, что не умея ненавидеть, невозможно искренне любить.
Когда две грустные улыбки встречаются, очень легко возникает интимность.
Может быть, стоит поступить так, как поступили те влюбленные, что поселились на год или два в домике на берегу озера с твердым намерением покончить с собой, переплыв океан наслаждений и умереть, когда чудесный сон их любви достигнет апогея? Возможно, что такие люди поступают чрезвычайно разумно.
Пусть судят наши грешные сердца,
Имея сами только так – предсердья.
Будем же радостно мы отдаваться любви, пока можно:
Не долговечна, увы, а мимолетна любовь.
Пускай любовь – обман прелестный!
Живи любовью – в этом суть.
Любовь, я думал – жар и свет.
А вышло – полутьма и трепет.
Любовь, я думал, - Солнца Смех,
А вышло – тихий лунный лепет.
Где много любви, там много ошибок, где нет любви – там все ошибки.
Любовь бежит огнем по пороховой дорожке.
Изыми любовь из сил природы – естество рассыплется во прах.
Кто испытал любовь хоть раз,
Всю жизнь сокровищем владеет:
Его воспоминанье греет,
Хотя бы жар любви погас.
В безнадежности-то и весь шик идеальной любви! Обладать женщиною! фи, мой друг, как можно говорить об этом порядочным людям: оставим это грубым материалистам - ведь так, кажется, вы называете людей, которые не довольствуются журавлем в небе, а хотят синицу в руки.
Когда яркое пламя любви перестает мерцать, веселее горит огонек привязанности; его-то легко поддерживать изо дня в день и даже усиливать по мере того, как начинает приближаться холодная смерть.
Девчонка бешеных страстей,
И ангелок, и демоненок,
Вся взрослая. Хотя ребенок,
И вся дитя среди людей,
То злой упрямый соколенок,
То добрый золотой цыпленок,
То нежный крест души моей
Девчонка бешеных страстей.
Ты крест мой очень нежный. Ибо
Все своеволия твои
Не тяжко-каменная глыба,
А острый угол без изгиба.
Стрекозка в лете, взмах змеи,
И птичий щебет в забытьи,
И все весенние ручьи.
Любовь – это глупость человеческая и мудрость божья.
Влюбленные — это двое, которые любят себя при помощи друг друга.
Я сердцем собственным своим
Покрыть всю улицу готов,
Чтоб ни одно из ваших слов
Здесь не упало в грязь.
Разлука для любви – это веер для огня; слабую она гасит, а большую – раздувает.
Истинная любовь похожа на приведение: все о ней говорят, но мало кто видел.
У влюбленности всегда присутствуют сумбур, восторг, любопытство.
Я женился на этой леди, когда она была очень молода. Я взял ее к себе. Тогда характер ее еще не совсем сложился. Для меня было большим счастьем принимать участие в его формировании. Из любви к ее прекрасной добродушной натуре, я научал ее всему, что было в моих силах. Я думал, что буду для нее прибежищем от всех опасностей и соблазнов жизни. Я убеждал себя, что не взирая на разницу в годах, она будет жить со мной в спокойствии и довольстве, но я думал так же и о том, что наступит время, когда она останется свободной и все еще молодой и прекрасной, но с более зрелым умом.
Любовь – неистовое влечение, что убегает от нас.
Любовь – дороже всех сокровищ. Она – алмаз, которого не могут купить даже цари. Она – целый мир, хотя ее обнимают двумя руками.
Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Если собираешься кого-нибудь полюбить, научись сначала прощать.
Каждый из нас итог бесчисленных сложений, которых он не считал: доведите нас вычитанием до наготы ночи, и вы увидите, как четыре тысячи лет тому назад на Крите началась любовь, которая кончилась вчера в Техасе.
Как могут быть бдительными опьяненные сердца? Любовь гонит их, как жажда гонит раненого оленя к реке, как внезапно спущенный, после долгого голода, молодой ястреб бросается на добычу. Увы, любовь нельзя укрыть! Каждый видел, как влюбленных томило желание, охватывая их, выливаясь изо всех их чувств, как молодое вино льется через край чана.
Стать бы нам двумя газелями в степи,
Направлять куда хотим свои стопы.
Мне бы голубем, тебе голубкой стать,
И птенцов растить, и горя бы не знать.
Стать бы нам двумя дельфинами с тобой
И резвиться бы в пучине голубой.
Только лучше бы людьми остаться нам,
Чтоб вовеки не пришлось расстаться нам,
Слив уста, сойти бы в гробовую сень,
Рука об руку воскреснуть в судный день
Любовная страсть в человеке, недавно влюбившемся, есть неразумный порыв, который выводит волю из равновесия, и она, попирая препоны, устремляется вслед желанию и, думая обрести райское блаженство, находит мучения ада. Едва человек достигнет желаемого, как желаемое его хиреет, и оттого, должно быть, у него вскоре открываются очи разума, ему кажется вполне законным ненавидеть то, что обожал он раньше.
Страдальцы любви, я завидую вам,
Знакомы вам язвы, знаком и бальзам.
Есть ласка теплой, нежной атмосферы
Вкруг существа, чей взгляд для ваших глаз
Услада. Мы блаженствуем без меры,
Мы точно в нежной дымке, в светлый час,
Когда мы с тем, кто жизни жизнь для нас.
Любовь вовсе не огонь: любовь – воздух. Без нее - нет дыхания, а при ней дышится легко.
Любовь - это гений, тот дух, который мы зовем Вселенским разумом.
Что из того, что слезами умылась?
Песней утрусь, не ища виноватых:
Жизнь – справедлива. Любимые – святы.
Влюбленный – это сраженный вечной раною любви.
Тот, кто идет без любви хоть минуту,
На похороны свои он идет,
Завернутый в собственный саван.
Любовь – это радость, которая нас терзает, но это терзание и приносит нам радость.
Рассудком воевать с любовью – безрассудно,
Чтоб сладить с божеством, потребно божество.
Любить – значит соглашаться стареть с другим человеком.
А. Камю
Влюбленный – это тот, кто поселился на луне, в царстве грез, в округе заблуждений, в столице мыльных пузырей.
Любовь как определение чувства исторически возникла некой метаморфозой плотскому влечению, постепенно соединяясь с началом духовным. Позже, в христианском мире, все, относящееся к плоти, объявлялось греховным и потому нуждалось в духовном противовесе, в возвышении чувства, в придании ему некоего божественного начала, воспаряющего над грехом вожделений.
А.
Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, люди – любовью.
Жалость так же о любви вещает,
Как молния о громе.
Любовь – это дерево; оно вырастает само собой, пускает глубоко корни во все наше существо и нередко продолжает зеленеть и цвести даже на развалинах нашего сердца.
Любовь умерла. Да здравствует любовь.
Когда вы любите человека, вам всегда хочется – пусть уйдет, чтобы немного помечтать.
Восхитительно погружение в сладостную бездну, именуемую любовью. Это и есть те радости, на которые господь бог, как старый философ, взирает с улыбкой.
Прекрасно все в любви – несет ли нам
Страдания она или бальзам.
Любовь – это восхитительный обман, на который человек соглашается по доброй воле.
Говорят, жена у Насреддина была непревзойденной пройдохой. Однажды она должна была пойти в далекое село к своему отцу. Когда она собралась уходить, то сказала Насреддину:
- Смотри, я оставляю тебя на целый месяц. Вдруг ты за это время заглядишься на кого-нибудь. Если ты даже подумаешь о чем-нибудь таком, я поседею, зубы у меня выпадут, пальцы сгниют, стану я калекой, постарею, подряхлею и до самой смерти тяжким грузом буду висеть у тебя на шее. И все в доме ты будешь делать сам.
Через месяц она вернулась. Насреддин быстро откинул у нее с головы платок и увидел, что она не поседела. Расспросил он ее и убедился, что зубы на месте. Пожал он ей руку и увидел, что пальцы совсем здоровые. Он вздохнул с облегчением, словно гора с плеч свалилась, и щелкнул жену по носу:
Ты большая врунья. Голова у тебя не поседела, зубы не выпали, пальцы не сгнили.
Жена разозлилась, сердито посмотрела на Насреддина и спросила:
- А разве ты заглядывался на чужих женщин?
- Что ты! Что ты! Ведь если бы я засмотрелся на кого-нибудь, то с тобой стряслись бы все эти несчастья.
Любовь – это не зеркальный пруд, в который можно глядеться. У нее есть приливы и отливы, и обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины-то лежат совсем глубоко.
Любовь есть дар, а не долг, и тот, кто испытывает ее, - ее не стоит.
Я не любила с давних дней,
Чтобы меня жалели,
А с каплей жалости твоей
Иду, как с солнцем в теле.
Любовь рождается из ничего и умирает от всего.