Народ требует своей истории в изложении поэта, а не действительно историка. Он требует не точного отчета о голых фактах, а растворения их в той изначальной поэзии, из которой они возникли. Это знают поэты, и не без тайного злорадства они по своему произволу перерабатывают народные предания, едва ли ни с тем, чтобы посмеяться над сухой спесью историков и пергаментных государственных архивариусов. Историк должен быть поэтом. Весь мир надорван по самой середине. А потому как сердце поэта – центр мира, то оно тоже самым жалостным образом надорвано.